Мозаика жизни

Человеческая память складывается из причудливых деталей, которые помогают нам запомнить важные события и сохранить образ дорогих нам людей. В каждый семье есть фотоальбом. Он очень точно отражает традицию, которая медленно, но с каждым годом все сильнее и сильнее, уходит в прошлое. Сейчас мы уже редко садимся всей семьей, чтобы вместе листать пожелтевшие страницы и вспоминать историю семьи, вглядываясь в старые фотографии.

Наш конкурс «Живая книга 2020» — это попытка воскресить военное прошлое каждой семьи. Когда образы со старых фотографий оживают и обретают новую жизнь, словно мы смотрим старое кино, от которого сжимается сердце и комок подступает к горлу. Совсем скоро мы подведем итоги, и победители получат свои призы. Мы снова будем перечитывать поразившие и заставившие нас переживать военные истории. А пока можно еще достать старый фотоальбом, посмотреть на фото молодых еще тогда бабушек и дедушек и рассказать их историю.  Ведь они заслужили эту честь, как бы они не приближали великую Победу – на полях сражений или своим самоотверженным трудом в тылу.

Иногда у нас есть лишь отрывочные факты о военном прошлом нашей семьи, из которых сложно сделать яркий и эмоциональный рассказ. Но это как раз тот самый случай, когда мы можем использовать дополнительные материалы и факты о войне, чтобы они помогли нашему тексту стать запоминающейся историей.

Мы решили поделиться с вами примером эссе, в котором автор применил такой прием. И благодаря этому рассказ только выиграл и обрел еще большую эмоциональную силу.

«20 ноября 1943 года в московском метрополитене была открыта новая станция — «Новокузнецкая», чей потолок украшали мозаичные панно, автора которых уже давно не было в живых: 3 февраля 1942 года он умер в блокадном Ленинграде. Его звали Фролов Владимир Александрович.

У Владимира Александровича была непростая судьба. Он вырос в семье художника, где были увлечены искусством мозаики, и всю свою жизнь посвятил семейному делу. Его мозаиками отделаны церковь Святого Георгия в г. Гусь-Хрустальный, особняк С. П. Рябушинского в Москве, а также храм Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге. Когда после революции мозаику посчитали чересчур религиозной и запретили, художник не сдался, и благодаря ему в годы советской власти мозаичное искусство пережило возрождение. Владимир Александрович мог эвакуироваться, но он не воспользовался этой возможностью, а продолжил работать над мозаиками для московского метрополитена. Он сам, лично, упаковал панно в ящики, а затем привез их на берег Ладожского озера и уговорил капитана одного из судов вывезти их.

Я не могу не восхищаться подвигом мозаичиста Фролова, ценой своей жизни украсившего московское метро, но я также не могу не восхищаться и поступком своей прабабушки. Моя прабабушка, Черданцева Ульяна Васильевна, никогда не была в Ленинграде. Когда блокадный Ленинград вел героическое сопротивление, она находилась от него очень далеко, воспитывала троих детей (самому младшему было четыре года) и работала в колхозе. В 1942 году в маленькую сибирскую деревеньку, расположенную в двухстах километрах от города Новокузнецка, привезли детей. Это были дети из ленинградского детского дома. Их всех тут же разобрали жители, вернее, жительницы. Прабабушка взяла двоих, мальчика и девочку, а затем написала письмо на фронт мужу, рассказав в нем, что хочет записать детей на свою фамилию. Муж, мой прадед (он погиб в 1944 году под Витебском), ее решение поддержал.

Моя прабабушка много лет боролась за жизнь ленинградской девочки, но, к сожалению, так и не смогла отвоевать ее у войны: слишком серьезное заболевание было у ее приемной дочери – костный туберкулез. Мальчик же вырос, отслужил в армии, уехал работать в Ангарск, женился, родил детей, обзавелся внуками и всю жизнь писал письма своей приемной матери. Моя мама (очень начитанный человек, вместе с отцом она собрала для нас с братом прекрасную библиотеку) до сих пор со слезами вспоминает эти письма, говоря мне порой: «Если бы ты знала, какие это были письма! Красивые, проникновенные, нежные. Письма благодарного сына матери».

В отличие от прабабушки, мне посчастливилось побывать в Ленинграде. Не раз я приезжала и в Москву, была на станции «Новокузнецкая». Художник-мозаичист Фролов и простая крестьянка Черданцева никогда не видели друг друга, но они, как смогли, выполнили свой долг в трудное для Родины время и духом своим задали мне такую высокую планку, что, дай Бог, когда-нибудь до нее дотянуться».

Мы ждем ваших рассказов о военной истории своей семьи, чтобы вместе написать нашу общую Живую книгу о великой Победе!